Наверное, я заставляла себя расслабиться. Мы хотели быть вместе, и я напоминала себе, что однажды настанет момент, когда доверю ему не только свое тело, но и всю жизнь. И ничего у нас не получится, если не буду полагаться на него и верить, что он всегда преследует лучшие для нас обоих цели.

Я перехватила инициативу. Пальцы гуляли по его груди, прессу, рукам, и он, изголодавшийся по близости не меньше моего, блаженно прикрыл глаза. Приподнимаясь на цыпочки, целовала, но не позволяла поцелую стать глубоким. Наконец, мои пальцы скользнули в низ живота. Матвей застонал, когда я опустилась на колени. Несколько минут он наслаждался ласками, очевидно, потеряв ощущение реальности. Когда я остановилась, он почти рывком поднял меня за плечи, подхватил на руки и прижал к стене.

– Как же я по тебе скучал, – выдохнул он в губы, получая то, о чем мечтал каждый день с момента нашего расставания в Шереметьево.

После я все-таки закуталась в полотенце и упала в постель. Из-за жары включили кондиционер, который оказался вентилятором на потолке, а не ящиком на стене. Меня удивила такая древняя конструкция, но оказалось, в большинстве старых домов стоят такие системы. Я пожала плечами: главное, чтобы охлаждал, и с этой задачей вентилятор справлялся. Вжавшись в любимого мужчину, я провалилась в сон, приняв таблетку мелатонина. Всего раз проснулась ночью и то больше по вине Матвея: он сидел на кровати спиной ко мне, уткнувшись в телефон – заказывал новинки от Apple, старт продаж которых начался посреди ночи по восточному времени. Мне тоже полагался новый телефон в новом золотисто-розовом цвете, но из-за сроков доставки новая «игрушка» будет ждать меня под ёлкой в декабре. Получив поцелуй, я сладко уснула. Утром мне предстояло познакомиться с его мамой и отчимом.

Глава 33. Моя будущая свекровь

Первое, что я увидела, проснувшись, было лицо Матвея на соседней подушке. Он уже не спал и смотрел на меня влюбленными глазами. Говорят, утро по-настоящему доброе, когда просыпаешься в отпуске с видом на море и никуда не нужно торопиться. Я была в отпуске, до океана час езды, если не больше, но это было лучшее начало дня, потому что любимый человек был рядом.

Смотрела на него и не верила своим глазам: ещё вчера океан и тысячи километров разделяли нас, а теперь он спит рядом – и этого достаточно, чтобы чувствовать себя счастливой, как никогда ранее. Пусть сейчас у нас всего неделя, но через три месяца будет две недели. Потом ещё пару месяцев, и мы всегда будем вместе. Взгляд скользил по чертам лица, а в голове вертелась мысль, что теперь всю жизнь буду просыпаться с ним. Предложение он не сделал, но мы оба понимали, что это лишь вопрос времени. Это не пугало, но было непривычно представлять что-то со сроком годности «всегда».

Я понимала, что не каждое утро будет сопровождаться такими эмоциями. Мы привыкнем просыпаться рядом и уже не будем говорить спросонья, как соскучились за ночь. Будем ругаться, злиться, обижаться, болеть, стареть и терять «товарный» вид. Но мы всё будем делать вместе. «Мы» будем всегда. Я поеду за ним куда угодно, даже в эту техасскую глушь с вечным летом, если понадобится. Не представляла, чем буду там заниматься, но зато буду с ним.

Последние два месяца мы записывали друг другу «будильники» в голосовых, но Матвей, проснувшись раньше, не догадался воплотить в реальность то, что у него отлично получалось по телефону. Я попросила закрыть глаза и покрывала невесомыми поцелуями его лицо, перемещаясь к губам.

– Матвей, счастье моё, просыпайся, пора вставать, – шептала я в перерывах, чтобы не тревожить сонный мозг громким голосом.

Он расплылся в улыбке и наслаждался каждой секундой.

– Господи, как же я счастлив! – он смотрел на меня со щенячьей преданностью и восторгом.

Мы продолжили лежать в кровати, держались за руки и не могли поверить, что всё это по-настоящему. Спустя два месяца снова просыпаемся в одной постели, спешить некуда, и впереди целая неделя. Это даже не отпуск, а почти что медовый месяц. Я видела и чувствовала его любовь, и мне казалось, что не заслуживаю этого. Всё казалось нереальным, как во сне. Никогда не мечтала об Америке, даже в формате туристической поездки. И вот я во Флориде с планами выйти замуж и строить свою жизнь заново по эту сторону Атлантики. Через приложение, используемое в большинстве случаев для поиска необременительных связей на одну ночь, я встретила человека, с которым мы словно созданы друг для друга. Никто не любил меня так, как он, но и я не испытывала прежде ничего подобного. Даже после встречи в Москве мне казалось, что у меня получается сохранять трезвый взгляд на наши отношения и что гормоны не отключили способность думать. Но нежность, переполнявшая тело, и спокойствие при мысли, что с этим мужчиной я буду до конца своих дней, были в новинку. Я была готова шагнуть в любую пропасть, даже в эмиграцию, если он будет рядом. Когда-то двоюродная сестра сказала, что главным признаком любви к мужчине является желание родить от него ребенка. Я хотела детей от Матвея. Но не раньше, чем получу вид на жительство. На это уйдет год, а то и полтора, и хотелось сполна насладиться временем вместе, а не погружаться в заботы о маленьком беззащитном человеке. Я уже дважды была тётей и не идеализировала, как меняется жизнь с появлением малышей.

Я не сомневалась, что люблю его, раз готова расстаться со всей своей жизнью, чтобы быть с ним. Идея о переезде не вызывала паники. Не хочу провозглашать жертвенность главным признаком сильных чувств, но иногда действительно приходится от чего-то отказываться, чтобы сохранить отношения. Это сложный выбор. Я ежесекундно прислушивалась к себе: да, я перееду, но всему свое время. Момент принятия решения пока не наступил, а насущные вопросы крутились вокруг завтрака.

Матвей предложил поехать в Starbucks, сославшись на отсутствие еды в холодильнике. На самом деле, у родителей дома он не привык распоряжаться продуктами, да и вообще не вникал, есть ли что-то из еды. Его мама спала после ночной смены, поэтому вопросы было задавать некому, и еще он хотел как можно скорее показать внешний мир и жизнь в Америке. На улице обдало волной теплого воздуха и влажностью. Как и накануне в аэропорту, кожа моментально стала влажной, а платье прилипло к пояснице. Укладка каре, на которую я потратила полчаса, тут же обвисла, объем испарился. «Нечего и думать носить такую прическу в подобном климате, придется отращивать волосы», – поняла я с грустью. В машине работал кондиционер, и телу сразу стало комфортнее, хотя прическу реанимировать было невозможно.

Starbucks не оправдал моих ожиданий. В Москве в международной кофейне предлагали горячие бутерброды помимо традиционных круассанов, кексов и пончиков, но в Орландо о таком не слышали. Мои надежды получить нормальный завтрак умерли. Пришлось довольствовать гранолой с йогуртом, маффином и чаем – напиток совершенно не соответствовал погоде, но расставаться с пищевыми привычками сложно. Пока я наполняла желудок едой, Матвей рассказывал, как в Америке закупаются продуктами, что все товары помечены, есть ли ГМО в составе, где обычно завтракают и другие нюансы жизни. Я слушала вполуха, хоть и старалась изображать интерес. Акклиматизация вместе с джетлагом давали о себе знать, организм был в шоке и ощущение легкой контузии сохранялось. Тело стремилось обратно в кровать, отказываясь от активности и сложных бесед. Желание Матвея рассказать как можно больше было понятно, но некоторые темы были преждевременными и даже глупыми. Какая разница, где все завтракают, и когда закупаются продуктами? Мы будем делать так, как удобно нам. Плюс, я немного нервничала перед знакомством с его мамой. Предстоящая встреча была не данью вежливости, и имела большое значение для моей будущей жизни. Эта женщина не просто станет моей свекровью, в каких-то вопросах заменит мне родную маму, так что было из-за чего переживать. Матвей